Продолжение:
Римма. Книга Надежды....
     
Я уже в больнице. Меня готовят к операции.  Больница – огромный многоэтажный монстр с бесчисленными переходами, кабинетами, палатами и операционными. Два этажа отведено больным с раком груди. Здесь  люди тоже делятся на две категории-  ДО  и ПОСЛЕ .  Пока я отношусь к категории ДО. Я трясусь от страха, бегаю курить на лестницу и озабоченно разглядываю тех, кто ПОСЛЕ.  Они уже здесь не первый день, большинство  перенесло операцию. Их можно узнать по перевязанной груди и  перекошенной нетвердой походке.
     Ближе к  вечеру мне делают укол снотворного.  Обессилев, уже не в состоянии ни о чем думать, я почти падаю на  жесткую больничную койку. Моя соседка по палате смотрит на меня с  состраданием и участием, у нее удивительные глаза, в них столько тепла… Я не знаю, кто она, сколько ей лет,  но то, что месяц назад было главным в оценке человека, сейчас уже не имеет для меня никакого значения. Время, раньше такое тягучее и  бесконечное, раскололось на множество кусочков. Уже нет ни прошлого, ни будущего, есть только сейчас.  Соседка говорит какие-то простые и бесхитростные слова, ободряя и успокаивая меня, я почти не понимаю их смысл, только интонацию.    Мне становится бесконечно спокойно и тепло, как в детстве. Ее слова падают в мою онемевшую от страха и безысходности душу, и душой, только душой, я понимаю, что все что она говорит, идет от сердца, ей так же мучительно страшно , как и мне, только к страху примешивается еще и физическая боль, судя по перевязанной груди, она из тех, кто ПОСЛЕ… Но в ней живет СОСТРАДАНИЕ. Совершенно чужой человек пытается мне помочь… 
     Как странно, на пороге смерти  человек сопереживает другим, забыв о своей боли….
     
     Недавно подруга пересказала рассказ, выложенный в Интернете. Про ежика.  Ежика, которому посчастливилось родиться в Германии. Все смеялись, а мне было невыразимо грустно.
     Ежик лежал на обочине дороги вверх лапками с окровавленной мордочкой. Видимо, он был сбит машиной. Молодая пара, проезжавшая мимо на машине, подобрала его и отвезла в ветлечебницу. Местный доктор Айболит,  осмотрев его, сказал, что у него множественные переломы и травмы. Ежику сделали операцию. Ветеринар вышел в коридор, и сказал молодой паре:
- Операция прошла успешна, но к ежику я Вас пустить не смогу. Два дня он должен побыть в реанимации. Вы владельцы?
     Молодая пара рассказала ему, как все произошло, отметив, что это была просто случайность и к ежику они никакого отношения не имеют.
- Ну что ж, вздохнул ветеринар, - для того, чтобы оформить опеку, конечно, если Вы этого захотите, Вам придется взять справку из муниципалитета о том, что Вы не были замечены в жестоком обращении с животными, а так же предоставить документы о жилищных условиях, подтверждающих, что новому жильцу не будет с Вами тесно. Но хочу предупредить, что ежик стал инвалидом, и Вы должны хорошенько подумать перед тем, как принять на себя такую ответственность.
      В заключении молодые люди сказали, что подумают и спросили ветеринара, сколько они должны за операцию. Ветеринар ответил, что ничего. Муниципалитет еще заплатит им  сто евро за оказание помощи пострадавшему животному…

     Подруга, увидев муку в моих глазах,  удивленно сказала:
- Ну, что ты переживаешь, это всего лишь ежик! Представляешь, как смешно – реанимация для ежика, справки из муниципалитета, премия в 100 евро!!!
      Что я могу сказать ей в ответ?  Что это  по-человечески НОРМАЛЬНО, отвезти чужого, окровавленного ежика в клинику, не боясь запачкать машину, ждать пока закончится операция, чтобы оплатить ее… Кто из нас способен на такое даже ради человека?

     
    ЛЮДИ…. Почему мы не все такие?   За все время нашей эволюции мы научились только выживать - любить только себя, сострадать только себе, слушать только себя…. Мы боимся растревожить себя любимых чужой бедой.  Когда же успело атрофироваться все лучшее,  человеческое, данное нам свыше ….
    Там, в той, прошлой жизни, узнав о моей болезни, мне столько людей выражали соболезнование. Им казалось, что они сопереживают мне, но это было не так.  В их глазах я видела безразличие и порой страх… Не за меня, за себя…. Здорового, нормального человека, страх перед смертью парализует, вводит в ступор, сводит с ума, ведь там, за чертой тьма,  неизвестность, может быть вечность, а может быть пустота… 
      Тогда я почувствовала свое одиночество … Один на один с болезнью, один на один со смертью… Пустота…. Я изгой… 
      Почему-то приходит аналогия со смертниками, так  велика пропасть, разделяющая смертника и обычного человека: оба обречены, только один каждую минуту ждет смерти,  второй старается о ней забыть….

Я просыпаюсь в реанимации,  из горла торчит какая-то трубка, она мешает дышать. Рядом лежит девочка. Ей не больше  семнадцати лет. Она задыхается. Пытаюсь крикнуть, но из горла раздаются нечленораздельные хрипы. Откуда- то появляется врач, бежит ко мне. Мотаю головой, показываю на девочку. Обошлось, жива.
     Из меня вытаскивают трубку, -«Зачем она мне?»- пересохшими губами спрашиваю я.  Отключали легкие, подключали к аппарату , - ответила врач. Санитары осторожно перекладывают меня на каталку и везут в палату.  Я вся обернута простыней, а в руках у меня тапочки.  Почему-то эти тапочки ужасно смешат меня, и всю дорогу до палаты я смеюсь.  Но мой странный вид никого не удивляет, видно не я первая. Там уже ждет лечащий врач: «Операция прошла нормально, окончательно все будет известно только через две недели, когда придут результаты гистологии».
      Мне очень хочется в туалет, санитарка тут же пытается подать утку, но врач заставляет встать и идти самой.  Я плачу, шепчу, что это невозможно, ведь всего 5 минут назад меня привезли из реанимации, но врач непреклонна. И я ползу в туалет. Меня поддерживают под руки врач и санитарка, ноги забинтованы эластичными бинтами, грудь тоже , откуда то из живота торчит резиновая трубка с  грушей на конце и вообще мой вид больше напоминает  египетскую мумию, чем человека. Только потом я узнаю, что  операция длится порядка 3-х часов, чтобы избежать венозного застоя и тромбов, ноги бинтуют эластичными бинтами, и с теми же целями после операции заставляют вставать как можно раньше на ноги, хотя бы на несколько минут. С трубкой и грушей , торчащей из живота придется смириться на много дней, это необходимый атрибут для сборы лимфы. Но пока  мне все это кажется  кощунством, я рыдаю от боли, от обиды на врача, от безысходности… 

     Потихоньку я отхожу от пережитого кошмара,  я уже в другом клане, тех, кто ПОСЛЕ. Перевязки, уколы, обезболивающие, перекошенный позвоночник ( обычная грудь весит несколько килограммов, после ее удаления начинается искривление позвоночника, меняется центр тяжести тела. Все придет в норму позже ,после  того как шов заживет и  можно будет одевать бюстгальтер с протезом). У меня удалена правая грудь и все лимфоузлы справа. И как следствие сразу отказала рука, я с трудом могу ее поднять,  боль возникает при малейшем движении.   Я сквозь слезы шепчу врачу  – не могу поднять, больно, невыносимо больно… «Ты должна, через боль, через не могу, все время, каждый миг, каждую свободную минуту, пока боль не отступит. Не сможешь разработать руку сейчас, потом   когда лимфа застоится, будет еще больнее. Тебе нельзя  поднимать больше двух килограмм ни правой, ни левой рукой, находиться на солнце, в сауне, гладить больше одной простыни, шить, вязать, переохлаждать , перегревать, травмировать и делать маникюр на больной руке,   перегружать ее на протяжении всей дальнейшей жизни. Чтобы лимфа не застаивалась,  нельзя ходить, опустив руку, по крайней мере, сейчас. Двигай, двигай ею, все время, держи на талии, поднимай наверх, не жди, пока будет совсем невыносимо больно»,- жестко отвечает она.
     В тот момент    по-другому разговаривать со мной было невозможно, жалость к себе переполняла все мое существо….  Встречала потом людей, которые так и не смогли побороть свои слабости, у  которых рука так и не стала рабочей, и тех, кто спустя много дней после операции добирались до больничной столовой в инвалидной коляске…

    С удивлением замечаю, что мне хорошо в Онкоцентре. Там все такие же как я. Нам хорошо вместе, мы смеемся и радуемся тому последнему, что у нас есть. Страх и боль никуда не ушли, просто видишь, что кому-то еще хуже – операция за операцией, химиотерапия не помогает,  а человек еще пытается тебя утешить, это последнее, чем он может с тобой поделиться,  это дает тебе силы жить …..

Счастье ПОСЛЕ совсем другое, оно заполнено всем сразу - цветом, запахом, образами. Его так много, оно везде, оно заливает светом и теплом все вокруг, раскрашивая этот мир сумасшествием красок, переполняя мое сознание ароматом разнотравья и лета.  Я сливаюсь воедино с этим миром,  каждый миг, каждое мгновенье моего существования становится счастьем….   
      На много месяцев это состояние заполнит все мое существо.  Конечно, неприятности тоже будут случаться, но они будут казаться настолько мелкими и незначительными, что я их просто буду не замечать. Я буду так счастлива, как никогда в прежней жизни...

     Я хочу рисовать…. Я так хочу рисовать, что мне снится запах краски и холст… Но я боюсь, что у меня ничего не получится, я боюсь, что люди, окружающие меня, увидев мои работы, скажут что-то обидное о моей бесталанности. Я замкнусь в себе и глубоко внутри затаю эту одержимость мечтой. И уже никогда не прикоснусь к мольберту…. Я раздваиваюсь между разумом и душой. Этот диалог больше похож на битву двух антагонистов:
- Ты станешь посмешищем. Ты забыла, что ты последний раз рисовала в семнадцать лет?
- Я никому не покажу свои рисунки. Но мне очень хочется попробовать….
- Тебе почти пятьдесят. У тебя нет академического образования, у тебя ничего не получится!
- Пусть. Но хотя бы один час, пока я рисую, я буду счастлива. Что будет потом, не важно…
- Ты амбициозна, для тебя имеет значение, что скажут люди. Ты будешь показывать им свои работы, а потом ты будешь страдать, осознавая свою бездарность!!!  Прекрати даже думать об этом.
- Тогда я буду считать, что моя жизнь прожита зря. Я даже не попробовала!
……
     И так до бесконечности.

     Все-таки я поймала момент, когда мой разум находился в состоянии амнезии или просто спал. Я залезла в Интернет и попыталась найти мастер классы по живописи. Речь не шла об академическом образовании, у меня на это не хватило бы ни сил, ни времени. Я всего лишь хотела получить представление о техниках, их отличиях, приемах, используемых в живописи… НИЧЕГО. Или почти ничего.  Моя одержимость живописью стало принимать форму навязчивой идеи.  Почти каждый день я пыталась найти искомое, но безрезультатно. Потихоньку начал высвечиваться контур мечты, сначала я наткнулась в Интернете на статью об удивительной женщине:
         « У кого душа без глаз, тот всю жизнь проживет, ни разу голову к небу не запрокинет», -  так говорила удивительная российская художница Любовь Майкова. До восьмидесяти лет работала она  перевозчицей по Волге. Пальцы сковал артрит, уже не могла она с той же прытью крутить весла… Стала приглядывать за соседской девочкой, чтобы заняться хоть чем-то. А девочка рисовала гуашью. В один прекрасный момент и баба Люба взяла в руки кисточку, да начала рисовать, да еще как!!!…. 15 картин в месяц!  В 1986 году в Москве, на Волхонке, 13, состоялась ее первая персональная выставка.  К 1998 году на ее счету было уже более десятка персональных выставок в России и за рубежом, сняты несколько документальных фильмов, ее работы хранятся в государственных музеях и частных коллекциях… Всего пару месяцев не дожила до своего столетия,  умерла в самый разгар своей творческой карьеры.
     
     В том же Интернете я нашла ее работы и ….. поразилась. Я ожидала увидеть лубочное творчество очень пожилой женщины, но это было не так. Пейзажи, нарисованные ею, завораживали своей красотой и какой-то детской простотой.  Она умела видеть прекрасное и отражать его на холсте так, что позавидует, наверное, любой современный маститый художник.  Понятия не имея о техниках,  принципе золотого сечения, перспективе, она обладала даром чувства красоты, пропуская ее через себя, жадно впитывая каждый штрих бытия,   выплескивая на холст уже свое видение, свое восприятие, свой мир… Именно это и завораживало. На ее картинах снег имел запах, до хрупких берез хотелось дотронуться рукой, церковь манила своей величавостью….  Обычные российские  пейзажи, которых миллионы в средней полосе.  А мы такой красоты не замечаем…. 
     
     Мои поиски в Интернете подошли к концу. Я нашла, то, что хотела, о чем мечтала. Творческая мастерская Тарасовых. Интуитивная живопись за 48 часов.   Двое гениальных людей, муж и жена, художник и психолог, в одночасье перевернувших  мое представление  о том, что я ничего не могу….  Но собственно даже не эта необыкновенная методика меня поразила. Симбиоз творчества и меценатства, помощь больным  детям и взрослым с различными физическими нарушениями…
       
      В  один из выходных дней, в январскую стужу, муж повез меня на первое занятие.  Все гениальное просто. Вот самые распространенные техники рисования, а вот ТЫ и ТВОЕ ВОСПРИЯТИЕ МИРА. И никаких НЕ. Не получается, не могу, не художник… Эти слова выбросить из лексикона, желательно навсегда. Настроиться и начать рисовать.  И благодарить родителей, Господа Бога, весь мир, за то, что ты есть и ты можешь СОЗИДАТЬ…. В небольшой группе одну и ту же картину каждый рисует по-своему, начиная с самой простой, той, что ты создаешь сам, пока без знания основ живописи, и заканчивая уже более сложными произведениями, насыщенные техникой и твоей душой. Ни одной похожей нет, хотя рисуем все, казалось бы с одной и той же натуры. Неудавшихся картин тоже нет. В каждой есть изюминка, в каждой живет частица души человека.
     
     Вечером я показываю мужу свои первые произведения. Их много, небольших пейзажей, написанных гуашью на бумаге формата А-8. Муж долго разглядывает их, аккуратно разложенных мной на диване. У него шок….
- Ты уверена, что это ты рисовала? Может быть это рисовали твои учителя, а ты просто подписала их?, - почти через полчаса молчания спрашивает он.
- Это правда я. Хотя, если честно, я совсем не верю, что  способна на такое. По-моему это очень красиво.
    Муж кивает головой, удивленно разглядывая меня, как будто видит в первый раз. Я понимаю, что он с трудом сознает, что ЭТО сделано моими руками …
   
      Между занятиями я рисую дома, пусть по чуть-чуть, хотя бы один рисунок в неделю. Я замечаю одну странную закономерность – каждая картина насыщена черными, оранжевыми, красными красками, почти нет светлых, полупрозрачных, пастельных тонов.
Я с удивлением понимаю, что хотя это и красиво,  мою живопись тяжело воспринимать, она психологически давят, не дает расслабиться, человека, созерцающего ЭТО, не покидает ощущение, что человек, рисующий ТАКОЕ, выплескивает на бумагу всю свою боль, страх, однако существования… И это при вполне мирных сюжетах. Но светлые, теплые тона так и не хотят ложиться на бумагу, даже нежный вечерний закат становится тяжелым,   угрожающим, предгрозовым…   
     
      Через четыре месяца, на последнем занятии, в порыве экспрессии, я  рисую водопад, брызги, воду, рвущуюся вниз с огромной высоты и разбивающаяся о камни внизу. Это уже не рисунок, это проекция моей жизни, эта вода бурлит у меня как будто внутри и вырывается наружу вопреки препятствиям. Кажется, как будто с этой неуправляемой стихией из меня вынимают душу…
     
      Всю последующую ночь я проплакала. Какие-то стереотипы ломались во мне, я не знала их механизмов, принципов действия. Казалось, что из меня выплескивается весь негатив, накопившийся за долгие годы моей жизни. Очищение живописью, арттерапия…   Мне перестали сниться краски и холсты, я перестала рисовать.  Я знаю, что это не навсегда.  Я вернусь к этому, когда пойму, что очень этого хочу, так хочу, что уже не смогу без этого жить….  И я так надеюсь, что мои картины озарит свет…..
             
     Один из великих мастеров дзэн-буддизма Ошо говорил: «У тебя в сердце есть песня, которую ты можешь пропеть, и танец, который ты сможешь станцевать, но этот танец невидим, и песня неуловима – даже ты ее еще не слышал. Они скрыты глубоко внутри, в святая святых твоего существа: их нужно вынести на поверхность, их нужно выразить…»

Вместо окончания…..             

     Мы живем в социуме, нас окружает огромное количество людей. Мы общаемся, живем, работаем с ними… Но боимся даже самим себе признаться, что мы абсолютно одиноки. Среди толпы…
       Мы прикладываем неимоверные усилия, чтобы стать как все: рост, вес, цвет волос, яркая одежда, липосакция, пластика, косметолог, парикмахер, стилист, на худой конец сам себе режиссер – диета до  анорексии, красим волосы в собственной ванной, шьем и вяжем сами. Но что бы было все как у всех. Мы меняем себя до неузнаваемости, пытаясь вписаться в этот социум, чтобы просто ему нравиться, не чувствовать себя белой вороной. Мы пытаемся стать лучше всех, богаче всех, респектабельнее всех….
     Встречаясь с человеком, мы оцениваем его внешние качества, финансовую состоятельность, образованность и начитанность, но почти никогда не пытаемся заглянуть вовнутрь:  «А какой он на самом деле? Что у него внутри? Есть ли в нем сострадание и любовь, а жива ли в нем душа?»  Личины, личины… Слишком поздно осознаешь, что под маской великодушия скрывалась жестокость,  под маской щедрости – алчность,  под маской любви - возможность использовать другого…. У каждого свои …  Так проходит жизнь, и лишь подводя какую-то черту, связанную с житейскими катаклизмами, понимаешь, что ошибся. Ошибка ценою в жизнь…
     В какой-то момент времени приходит осознание того, что да, безусловно, ты выживал.  Но эту прожитую, проклятую  жизнь вряд ли можно назвать счастливой.  Безусловно, человек не совершенен. Мы всегда стремимся к высотам, которые трудно достичь, а достигнув, понимаем, что очередной раз ошиблись. И ставим себе новые цели, и достигаем их. И опять понимаем, что промахнулись. 
     Порой у нас не хватает времени заглянуть в свою душу, снять с нее застаревшие лохмотья  с надписью «как все», бесчисленную шелуху «как надо» и задать себе вечные вопросы: «Кто я? Зачем я живу? Чего просит моя душа?».   Страх. Мы боимся стать беспомощными, боимся открыть в себе испуганного ребенка,  всю жизнь мечтающего быть скульптором или врачом, художником или писателем, садовником или воспитателем… Мы можем разговаривать языком формул или физических расчетов, (творческий человек совсем не обязательно должен быть поэтом или художником, просто нужно найти  в какой-то деятельности себя), но единственное условие  -ЭТО должно доставлять удовольствие. Сняв маску, мы становимся такими уязвимыми, ведь приходится начинать все заново, практически с нуля.
     
     Господи, сколько сил мною было положено на социализацию моей личности с обществом, какое немереное количество  времени было затрачено на то, чтобы забить во мне собственное «Я»…..  И как болезненно для меня было снять эту маску, стать живой, настоящей, не думать о том, как воспринимают меня другие,  не стану ли я просто посмешищем для окружающих… Я стала белой вороной, и бесконечно уязвимой. Теперь одним словом меня можно не просто обидеть, можно разрушить весь мой по крупинкам собранный мир…  Ведь я не просто расписываю тарелки, в каждую из них я вкладываю кусочек души… Я осознаю, что мое условно назову, творчество,  ничего общего не имеет с  совершенством, а уж к высокому искусству отношения  и вовсе никакого не имеет… Но то, что я создаю, дарит радость людям. Неподдельную, детскую, ту, которою порой из глубины души то выловить порой невозможно, так она безнадежно далеко сидит.… И такой поток светящихся лучиков разливается вокруг, что уже и жизнь становится СВЕТОМ…   
       Мир вокруг меня изменился, люди меня стали окружать совсем другие, и ценности у них такие же, как у меня -  доброта, любовь, сострадание. И уже не так страшно  жить,  когда понимаешь, что  ты не одинок…
       Вместе с окружением поменялась  и моя душа, она,  наконец-то, обрела  гармонию сама с собой и  Вселенной.    В моем мире  небо прекрасно, не зависимо от сезона и времени суток. Оно постоянно меняется, то прозрачно-голубое, то сумрачно фиолетовое, то просто черное с ослепительной луной в апогее.  Завораживающе поют соловьи и  распускаются чудесные бутоны цветов, на которых искрятся, переливаясь всеми цветами радуги капли росы…
     И пусть прожит больший отрезок жизни, пусть это будет казаться  кощунством, забыть о бытовых проблемах и  суете, но ведь никогда не поздно  начать жизнь заново.  Так просто впустить в  раскрытую душу  красоту, аромат, краски, звуки,  насладиться ими, впитать их, почувствовать, что я и Мироздание едины, что я частичка его. И только потом  можно  выплеснуть  это чудо уже в своем видении, в  своем воплощении. Может быть это и будет открытием всего сущего, истинного, что есть в нас…
     
     И еще, самое главное, СЧАСТЬЕ у нас ВНУТРИ. Как бы мы не искали его снаружи, его там нет. Оно живет в нашей душе,  не зависимо от того, хотим ли мы этого или нет.  Безусловно, существуют определенные человеческие потребности и они материальны. Но, поставив себе только материальные цели, и так и не заглянув в себя, мы теряем самое бесценное, что у нас есть – ВРЕМЯ.
          Но намного выше материального, на иерархической лестнице стоит способность ТВОРИТЬ, ЦЕНИТЬ, РАДОВАТЬ, ОТДАВАТЬ…. Это счастье не имеет цены, оно не продается и не обменивается, оно живет в каждом из нас, в гармонии со Вселенной и  всем миром……

Предлагаю устроить встречу в музее Островского, на нашей выставке! с 28 по 5 июня!